Когда началась Вторая Мировая война, весь мир раскололся надвое. Два лагеря, два противника, две несокрушимые силы. Великая Отечественная война, которая коснулась каждой семьи (и моей в том числе), все эти сотни книг, что я читала, десятки сотен фильмов, картин, все эти музеи и выставки. Уроки в школе, классные часы, патриотические праздники, митинги – все это вместе прочно и основательно закрепило мою позицию. Я смотрю на эту войну со своей стороны. И как бы я не пыталась абстрагироваться, какое бы там историческое образование я не получила, насколько бы сильно я не старалась быть объективной – я не могу по настоящему увидеть войну с той, чужой стороны. Поэтому каждый раз, когда благодаря книгам я оказываюсь по ту сторону (Бернгард Келлерман, Фридрих Кельнер или Генрих Бёлль), я переживаю самые противоречивые чувства. Я открываю человечность в тех, кто после всех этих страшных книг и фильмов, представлялся зверем. Я смотрю в глаза и заглядываю в душу тем, кто жил в Германии Второй Мировой войны, кто голосовал за НСДАП, кто шел воевать под знаменами Гитлера, кто убивал. Генрих Бёлль не оправдывает и не ждет сочувствия, не просит жалости или снисхождения. Он «просто» описывает, как было там, на другой стороне. И может быть, он единственный кто откровенно и честно рассказывает о страхе и ужасе немецкого солдата в мясорубке Второй Мировой войны.( Collapse )
пронзительная и тонкая проза… нервы как натянутая струна. Тонкая, хрупкая девушка одна на ночном перроне. Она никого здесь не знает. Она только предполагает, что ждет ее завтра. Ее жизнь – одно сплошное путешествие. А все люди в ее жизни, словно случайные пассажиры, появляющиеся и исчезающие навсегда. Чтобы потом всплыть в памяти тоненькой вехой, черточкой у линии жизни, мимолетным волнением.
Может быть все, что мы видим в нашей жизни не больше чем пролетающий мимо пейзаж?
Может быть все, что нас окружает – такое прочное и крепкое – на самом деле иллюзия?
И может быть в тишине, в полной, абсолютной тишине, когда вокруг вас никого нет, можно замереть и услышать отдаленный стук поезда?
Того самого, в котором вы сейчас едете…
Да…
Почувствовать это. Обдумать. А потом открыть глаза и снова оказаться в этой реальности. Со всей ее бытовой мелочью, банальной начинкой, скучной предсказуемостью…
Когда началась Вторая Мировая война, весь мир раскололся надвое. Два лагеря, два противника, две несокрушимые силы. Великая Отечественная война, которая коснулась каждой семьи (и моей в том числе), все эти сотни книг, что я читала, десятки сотен фильмов, картин, все эти музеи и выставки. Уроки в школе, классные часы, патриотические праздники, митинги – все это вместе прочно и основательно закрепило мою позицию. Я смотрю на эту войну со своей стороны. И как бы я не пыталась абстрагироваться, какое бы там историческое образование я не получила, насколько бы сильно я не старалась быть объективной – я не могу по настоящему увидеть войну с той, чужой стороны. Поэтому каждый раз, когда благодаря книгам я оказываюсь по ту сторону (Бернгард Келлерман, Фридрих Кельнер или Генрих Бёлль), я переживаю самые противоречивые чувства. Я открываю человечность в тех, кто после всех этих страшных книг и фильмов, представлялся зверем. Я смотрю в глаза и заглядываю в душу тем, кто жил в Германии Второй Мировой войны, кто голосовал за НСДАП, кто шел воевать под знаменами Гитлера, кто убивал. Генрих Бёлль не оправдывает и не ждет сочувствия, не просит жалости или снисхождения. Он «просто» описывает, как было там, на другой стороне. И может быть, он единственный кто откровенно и честно рассказывает о страхе и ужасе немецкого солдата в мясорубке Второй Мировой войны.( Collapse )
пронзительная и тонкая проза… нервы как натянутая струна. Тонкая, хрупкая девушка одна на ночном перроне. Она никого здесь не знает. Она только предполагает, что ждет ее завтра. Ее жизнь – одно сплошное путешествие. А все люди в ее жизни, словно случайные пассажиры, появляющиеся и исчезающие навсегда. Чтобы потом всплыть в памяти тоненькой вехой, черточкой у линии жизни, мимолетным волнением.