NeoSonus

"В сутолоке улиц я заглядывал в витрины, в окна трамваев и домов, в чаши фонтанов и лужи: мне не верилось, что меня не видно насквозь".

Водитель маршрутного такси отъехал от первой остановки. Вкус плохого кофе все еще чувствовался во рту, и он с тоской подумал о том, как классно было раньше: можно было курить прямо во время рейса. Открыл себе окно и куришь. И никому не мешаешь. Нуу, было дело, возмущались, но так это раз в сто лет было! Так-то никому до этого дела нет. Эх... Он тяжело вздохнул и притормозил у остановки. Голова гудела. Проклятое давление…

Ангел-Хранитель, сонно зевая, потянулся на шезлонге. Как же классно время от времени устраивать себе выходной! В конце концов, его подопечная уже взрослый человек, вот когда она только ходить научилась и отправилась исследовать все самое интересное в квартире (начиная от загадочных дырок в розетке и заканчивая смешными пузырьками в кастрюле с кипящим вареньем)… Вот это была работа!!! Ему приходилось работать сверхурочно, пока она в школу не пошла. Ангел тряхнул головой: какой странный коктейль, в ушах так и звенит… Как будто сигнализация сработала. Бред какой-то. Вон его Девушка стоит, автобус ждет, всё в порядке! ( Collapse )

"Любовь к другому всегда оборачивается любовью к себе самой"

"Стефан не столько понимал, сколько ощущал смутно, что столкновение двух ненавистниц резко увеличит общий потенциал ненависти, ее мировой запас; тут свой, престранный, счет: один плюс один вовсе не два, а сто"

Когда началась Вторая Мировая война, весь мир раскололся надвое. Два лагеря, два противника, две несокрушимые силы. Великая Отечественная война, которая коснулась каждой семьи (и моей в том числе), все эти сотни книг, что я читала, десятки сотен фильмов, картин, все эти музеи и выставки. Уроки в школе, классные часы, патриотические праздники, митинги – все это вместе прочно и основательно закрепило мою позицию. Я смотрю на эту войну со своей стороны. И как бы я не пыталась абстрагироваться, какое бы там историческое образование я не получила, насколько бы сильно я не старалась быть объективной – я не могу по настоящему увидеть войну с той, чужой стороны. Поэтому каждый раз, когда благодаря книгам я оказываюсь по ту сторону (Бернгард Келлерман, Фридрих Кельнер или Генрих Бёлль), я переживаю самые противоречивые чувства. Я открываю человечность в тех, кто после всех этих страшных книг и фильмов, представлялся зверем. Я смотрю в глаза и заглядываю в душу тем, кто жил в Германии Второй Мировой войны, кто голосовал за НСДАП, кто шел воевать под знаменами Гитлера, кто убивал. Генрих Бёлль не оправдывает и не ждет сочувствия, не просит жалости или снисхождения. Он «просто» описывает, как было там, на другой стороне. И может быть, он единственный кто откровенно и честно рассказывает о страхе и ужасе немецкого солдата в мясорубке Второй Мировой войны.( Collapse )

пронзительная и тонкая проза… нервы как натянутая струна. Тонкая, хрупкая девушка одна на ночном перроне. Она никого здесь не знает. Она только предполагает, что ждет ее завтра. Ее жизнь – одно сплошное путешествие. А все люди в ее жизни, словно случайные пассажиры, появляющиеся и исчезающие навсегда. Чтобы потом всплыть в памяти тоненькой вехой, черточкой у линии жизни, мимолетным волнением.

Может быть все, что мы видим в нашей жизни не больше чем пролетающий мимо пейзаж?

Может быть все, что нас окружает – такое прочное и крепкое – на самом деле иллюзия?

И может быть в тишине, в полной, абсолютной тишине, когда вокруг вас никого нет, можно замереть и услышать отдаленный стук поезда?

Того самого, в котором вы сейчас едете…

Да…

Почувствовать это. Обдумать. А потом открыть глаза и снова оказаться в этой реальности. Со всей ее бытовой мелочью, банальной начинкой, скучной предсказуемостью…

( Collapse )