NeoSonus

Упоительно размеренный викторианский роман Элизабет Гаскелл "Жены и дочери", невероятно интересные мемуары литературоведа и искусствоведа Натальи Владимировны Баранской (все вехи истории нашей страны в истории одной семьи - целая эпоха с 1880 года!) и тот самый "Щегол" Донны Тартт, что я откладывала до поры до времени. Все три тяжеловесные, многостраничные и такие бесподобно долгие. 650, 700 и 830 страниц соответственно. Читаю и наслаждаюсь))

А это обложки для Элизабет Гилберт, среди которых я нашла "ту самую". Они восхитительны. Особенно мне нравятся китайские.( Collapse )

Книга, фильм, обучающие курсы, невероятно дорогой и важный семинар, лекция, интересная статья в журнале, сеанс у психотерапевта. Мы берем ровно столько, сколько можем. Это может быть, одна или несколько идей, настоящий инсайт, вдохновение, что-то практическое и полезное. Мы услышим, заметим, осознаем и примем только то, к чему готовы здесь и сейчас, на что у нас есть силы, ресурсы, что-то, что нужно было понять До, чтобы понять Это. И с одной стороны, это ведь хорошо – наш разум заботится о том, чтобы мозг не вскипел от обилия информации, наша психика беспокоится о том, чтобы эмоциональное потрясение не разрушило и навредило. Но с другой стороны, это печально. У нас есть доступ каким-то важным вещам, определенно нужным для нас, а мы берем в руки только то, что можем унести. И порой это умещается в одной ладони.

Книга Элизабет Гилберт о поиске себя, способная дать многое. Все завит от того, сколько вы сами можете взять.( Collapse )

"Научись быть одна. Почувствуй, каково это. Хоть раз в жизни задержись в таком состоянии. Радуйся новому опыту"

Ангел сидел в длинном коридоре приемной и ждал. В руках он сжимал тот самый толстый том, похожий на «Улисса» и официальный бланк заявки. Ангел заметно нервничал, с подозрением смотрел вокруг и недоверчиво на лиловый талончик в руках, где стояло время приема. Никогда еще ему не приходилось здесь бывать, он, вообще, считал, что на консультацию к Архангелу ходят всякие юные и неопытные ангелы хранители. Он-то к ним не относится! Он всегда сам мог разобраться со своими подопечными и не нуждался ни в каких советах. И кстати, он до сих пор не был до конца уверен стоило ли ему вообще идти!
- Следующий.
Ангел подошел к массивной двери, на которой значилось золотыми буквами «Архангел Селафиил. Часы приема: 7.00 – 16.00. Без выходных», повернул ручку и вошел.( Collapse )

Нельзя обмануть время. Нельзя выжать из суток больше, чем 24 часа, успеть прочесть все книги мира, успеть вложиться целиком и полностью в карьеру и семью, придется выбрать что-то одно или смириться с тем, что времени на одно из двух будет вечно не хватать. Человек мечтает о многом, но становится перед выбором, что именно он успеет. Ведь нельзя знать наверняка как долго мы проживем, так что надо успеть использовать короткий отрезок жизни по полной. Но что если не короткий? Что если ваша жизнь будет очень-очень долгой? Такой, что вы можете успеть все…. Абсолютно все.

Роман британской писательницы Кейт Аткинсон - история жизни, способной обмануть время.( Collapse )

Святая вера в то, что другие думают так же, как ты, чувствуют так же, поступили бы на твоем месте так же, целительна. Она охраняет душу от изматывающих угрызений совести, от изнурительной необходимости делать какой бы то ни было нравственный выбор, это отличное оправдание собственной трусости и низости. В самом деле, признать свое малодушие, слабость, честно взять на себя долю ответственности (хотя бы долю!), отвечать за собственные слова – все это требует мужества. Гораздо проще сказать себе – да ладно, ничего страшного не случилось, я не виноват, я же с самого начала был честен, она переживет, она забудет через неделю, а что собственно было-то?  Да ничего такого и не было. Отличный способ жить, не правда ли? Душевный покой в полной безопасности.( Collapse )

Как же больно, как невыносимо больно от этой потери. И не потому, что глубину этой потери можно физически измерить, не потому, что утрата осязаема и вещественна. А потому что шаг за шагом, сначала мелочью, оплошностью, потом проступком, провинностью, а дальше чудовищным преступлением, грехом, разрушилось самое ценное, самое важное, что есть у человека – его душа. Ведь на самом деле, всё, что о нас говорят и думают другие не имеет значения. Самое главное, как мы сами оцениваем свои поступки, умеем ли себя прощать, сохраняем ли свои моральные принципы, или наоборот, корректируем их до бесконечности, пока от них не остается чего-то отдаленно напоминающего совесть.
Генрих Скоби не хотел искать компромиссов со своей совестью, ему претила ложь, он просто не мог простить себя. Он искренне верил, что может сделать одолжение даже самому Богу…( Collapse )

Собрать всю силу воли, всё мужество, все доводы рассудка. Смотреть вперед, не опуская глаз, забыть о страхах, о сомнениях, о прошлых поражениях и боли. И о стыде перед самим собой
за эти попустительства.
Настичь врага и поразить его – себя. Борьба с самим собою, с той худшей стороной, которую нельзя простить себе.
Масштабы этой битвы определяйте сами, что будет это – сражение до самого конца, или короткий бой – как ритуал сомнений, который вы продолжите потом. А может быть, вы сложите оружие, наступит мир, согласие, любовь?
Вы прекратите вечную вражду достойно, но прекратите ли? Останется вопрос…
( Collapse )

В который раз я убеждаюсь, что любому писателю стоит давать второй шанс. Потому что пол года назад, прочитав «Мисс Вайоминг», у меня сложилось не самое лучшее мнение об этом авторе. Поверхностный, коммерческий, проходной, посредственный и много других нелестных эпитетов. Но прочитав «Жизнь после бога», я изменила свое мнение. Мне даже кажется, что «Мисс Вайоминг» и «Жизнь после бога» писали разные люди. Небо и земля. Разные методы, разные подходы, другая глубина, другое понимание жизни. Эти короткие рассказы, разрозненные и в то же время тесно связанные, написаны от лица героя, который не вписывается в эту жизнь. Не понимает и не принимает ее требований. Как если бы знаменитый сэлинджеровский Холден Колфилд, повзрослел, женился, развелся, и вот одним холодным декабрьским утром вез свою дочку через всю страну и думал о своей жизни.
( Collapse )

Наверное, это самое страшное – в какой-то момент своей налаженной, устоявшейся жизни понять, что все не так. Понять, что хотел достичь большего, что свернул не на том повороте, занялся не тем делом, закопал свои таланты и развил посредственные способности. Не то чтобы кризис среднего возраста, нет. Какое-то чувство неудовлетворения всегда незримо присутствовало, всегда мешало в полной мере насладиться триумфом, гордится успехами, просто – жить. Как будто червоточина в самой сердцевине души, которая не дает найти счастье, мешает успокоиться, остановиться, быть здесь и сейчас. Наверное, это самое страшное – вдруг осознать пропасть, на краю которой ты стоишь. Эта пропасть отделяла главного героя романа И. Б. Зингера Яшу от остального мира, от остальных людей. И он, долгое время уживавшийся с этим опасным соседством, однажды задумал все изменить – раз и навсегда. Время пришло.

«По виду Яша не отличался от остальных, но был словно отделен от них барьером. Каким? Он и сам не мог себе этого объяснить. Вместе с амбицией и страстями в нем уживались печаль, сознание суетности и вины, которую ни искупить, ни избыть…»
( Collapse )