NeoSonus

1. Про выбор названия «Ассамбляж». Прежде чем перейти к Джейн Остин, мне хотелось бы сказать несколько слов об этом нетипичном наименовании. Я очень долго выбирала название тому, что собиралась делать. Пэчворк, коллаж, проект, микро исследование, еще я обдумывала слово «челлендж», не в прямом его значении. В общем, искала что-то, что могло показать такой замысел – соединить сведения о романе из разных источников, разные формы и воплощения информации об английской классике.( Collapse )

Сегодня утром одна моя выпускница прислала сообщение. В вузе, где она учится, одна сотрудница постоянно жаловалась на холодный пол, а потом стала подкладывать под ноги книги. Вот, собственно, фото.


А сегодня моя выпускница решила их перевернуть и посмотреть, что это за книги. И вот, что она увидела.( Collapse )

Я много раз слышала от учителей, которые выглядят моложе своих лет, что весь секрет заключается в общении с детьми. Смысл этого высказывания сводится к тому, что благодаря детям, они могут посмотреть на мир другими глазами, что дети заряжают энергией, любопытством и любознательностью, что дети держат учителей в жизненном тонусе. Я не против всего перечисленного, только меня смущают исходные данные этой формулы. Неужели молодость, энергию и любознательность можно получить только работая в школе? Я не согласна. Конечно, трудно найти достойный эквивалент работы с детьми, но увидеть мир их глазами, пробудить спрятанный в закоулках души интерес к жизни можно и по-другому. Например, читая такие книги как эта.

Книга американского писателя Карла Хайасена о борьбе за выживание маленьких норных сов, школьном буллинге и разных моделях воспитания ребенка в семье. Но главное – возможность посмотреть на мир глазами ребенка.( Collapse )

В 1975 году Дмитрий Лихачев отказался подписывать письмо против академика Сахарова. На тот момент, такое неповиновение партийной линии было не просто дерзким вызовом власти, это была смелость на грани безумия. Никто не мог избежать последствий.
 На следующее утро он должен был читать лекцию по «Слову о полку Игореве» на историческом факультете Ленинградского университета. Едва Дмитрий Сергеевич вышел за дверь своей квартиры, на него набросились двое молодых людей и избили. Грабить не стали, как бы давая понять, что не за тем приходили. Лихачев пошел в университет, прочитал лекцию — и только потом обратился в академическую поликлинику. Ему сделали рентген, и оказалось, что сломаны два ребра.( Collapse )

Гештальт "плохо" на меня влияет, определенно. Я тут поняла, что не хочу больше работать дома. Т.е. работать дома мне в любом случае приходится, специфика такая, но я отвела для этого определенное время (рано утром), и теперь отказываюсь работать еще и вечером. Сегодня ушла с работы пораньше с мыслью, что вот приеду домой, буду писать КТП, мне надо по истории, обществознанию, финансовой грамотности для двух параллелей, плюс план воспитательной работы школы на этот год (еще одна моя должность)... Короче, в голове целый список. В итоге я не смогла себя заставить и ничего не сделала. При чем тут гештальт? Ну, я задумалась над тем, о чем говорили на последней трехдневке - про ценность себя. Хочу позаботиться о себе. Хочу дать себе время восстановиться. Больше не буду работать вечером.
Вот интересно, долго ли я смогу продержаться учителем и руководителем МО такими темпами?( Collapse )

Эту неделю я работаю без выходных, даже сегодня в вс. с раннего утра и до позднего вечера. Я на проверке ОГЭ, и без отрыва от этого процесса еще организатор на двух ЕГЭ. В общем, я никому не отвечаю на комментарии, просто потому что не могу.  Конец года всегда был очень тяжелым, но это какой-то шестой круг ада. Невероятно устаю. Физически нет сил на комментарии. 

А у вас было такое в детстве, когда в садике или во дворе, где играет куча детей, вы вдруг видели невообразимо замечательную девочку. У нее были самые красивые зеленые гольфы, или самый большой бант на голове, или какая-то невероятно длинная косичка. Или не девочка, а мальчик. С каким-нибудь особо классным автоматом или с палкой, из которой он мог выдать убедительную автоматную очередь. И вот вы подходите, волнуетесь и восхищенно спрашиваете: Давай дружить?
У меня было. И самое интересное, что сегодня я вспомнила это чувство и задала этот вопрос из детства. Удивительное чувство скажу я вам))) Такое теплое и радостное, солнечно-апельсиновое.

***
Оказывается, когда хочешь написать о дружбе, в памяти всплывают сотни историй. Как хороших, так и плохих. Хотя хороших больше)) Вспоминается куча безумных выходок и хулиганств, которых бы ни за что не совершил один, безграничное доверие тому, кто был самым близким другом, задушевные разговоры, когда поддержка и понимание, стоили больше, чем поступки, вспоминается первая сигарета и почему-то первая любовь. Т.е. оказывается, я уже писала о дружбе, но не подозревала об этом))) А сейчас, когда хочу написать целенаправленно, теряюсь. Слишком много эмоций, и прямо захлёстывает. Но я знаю о ком хочу написать. Пусть это будет такой небольшой подарок на День Рождения 27 мая))) (в дополнение к той книжке, которую я не выдержала и подарила еще зимой)))( Collapse )

Это можно объяснить? Сколько бы ни прошло времени, этот вопрос будет возникать вновь и вновь. Чем можно объяснить приход к власти фашистов в Германии? Как можно объяснить геноцид, концентрационные лагеря, чем объясняется покорность и послушание целой страны? Что же это? Как это стало возможным? Как это допустили? Объяснений ждут/ищут все, кто не привык выносить приговор без суда.
Это можно понять? Каждые мемуары, каждые дневники, каждый очерк, статья, эссе, мысли по поводу – пытаются объяснить. И, пожалуй, им, авторам, это важнее объяснить для самих себя, чем для читателей. В первую очередь, они сами хотят понять.
Это можно помнить? Если память обманчива, изменчива, выборочна, как можно доверять ей? Тем более, когда речь идет о детстве в Третьем Рейхе или о месяцах, проведенных в тюрьме, когда представления о времени теряются. Разве это можно помнить?

«Этапы заблуждения» так называется второй раздел апрельского номера «ИЛ» 2015 года. «В этом номере больше истории, чем литературы» - пишет Елена Леенсон, составитель номера и переводчик. «Тем, кто рос в те годы, национал-социализм натягивали на голову как мешок. Условия жизни даже не нужно было принимать осознанно, они прирастали к нам, мы прирастали к ним. Мы знали только тот мир, в котором жили, и считали его нормальным» -  пишет в своем очерке Георг Хензель, немецкий писатель, театральный критик, лауреат премии имени Эгона Эрвина Киша. Номер, в котором есть все три вопроса и ответы на них.( Collapse )

Младшие классы в нашей школе тоже дежурили. Кстати, сейчас, в 2018 меня это бесконечно удивляет. Не знаю ни одной школы, где ученики со 2 класса уже дежурят по школе! Хотя, конечно, октябрята – ответственные ребята. Ну и училась я в школе, где младшее звено обучалось в отдельном корпусе. В общем, это было очень ответственно, почетно и долгожданно. Быть дежурным было очень круто! (вот она сила пиара классных руководителей!) Дежурные носили красные повязки (на коричневой школьной форме, выглядело это очень эффектно!), проверяли сменку, ходили по классам прямо во время уроков (!), проверяя ведение дневника, наличие обложек на учебниках и тетрадях. Потому что, что? Потому что, октябрята – прилежные ребята.( Collapse )

Для того, чтобы быть в меньшинстве, нужно определить себя меньшинством.

Все просто, не правда ли? Конечно, на нас с легкостью вешают ярлыки, основываясь на внешнем виде, образовании, месте жительства, семейному положению и проч. Но все это ерунда. Ярлык сам по себе не делает нас тем, что на нем написано. Ровно в тот момент, когда мы сами определяем себя, когда мы начинаем так чувствовать себя и заявляем об этом окружающим, мы становимся… в данном случае меньшинством. А теперь давайте посмотрим на этот механизм с точки зрения социологии, научно обоснованно, обстоятельно и доступно.
Представляю вашему вниманию Великого и Ужасного Гудвина Леонида Ионина и его монографию «Парад меньшинств».( Collapse )