читать книги о чьей-то тяжелой участи всегда тяжело. Тяжело осознавать свою беспомощность, тяжело осознавать несправедливость жизни, наблюдать до какого предела способен дойти человек. Но особенно в таких случаях я не люблю книг, окрашенных в революционные цвета. С одной стороны у Золя я никогда (из того, что я прочла) не встречала откровенно социалистических идей. Да он восхвалял революцию, он вкладывал в уста своих героев осуждение прогнившей буржуазии, но все это не более чем короткий эпизод в книге, диалог, заполняющий время между событиями. «Жерминаль» самая революционная книга Золя из всего, что я прочла у него. И хотя в книге, звучат горячие речи революционеров, и хотя сюжет прямо построен на событиях забастовки, и видно, что сам автор твердо верит в то, что революция произойдет я, все равно, отношусь ко всему этому с неприязнью. Мне кажется, что все эти речи бессмысленны.
Вообще, все события книги, вся история семьи Маэ, все описания быта и работы поселка 240 должны вызвать негодование у читателя. Нищенское, полуголодное существование, разложение нравственно и физически, отупляющий нечеловечески тяжелый труд, животное смирение вымирающего рода и непрерывное его воспроизведение. В этой книге не будет ни дня наполненного светом, не будет и надежды на лучшую жизнь. Даже когда рабочий поселок был охвачен революционным энтузиазмом, когда люди верили в то, что смогут добиться улучшения условий, мне, и я думаю любому читателю, было ясно, что все это напрасные надежды. Слишком несоизмеримы силы, слишком далекие полюсы, чтобы одни могли понять других. И безуспешное окончание забастовки лишнее тому подтверждение.
Да, кажется я слишком отвлеклась от основного - что эта книга представляет собой. Ведь революционная тема здесь не единственная. Книга на самом деле замечательная. И в стиле Золя от начала до конца – бесстрастно, не упуская ни одной мелочи он рассказывает о жизни в поселке, о том, как живут и существуют эти люди. Реалистично (без революционного максимализма, которым так пропитаны советские книги) он описывает революционеров. Они тоже обычные люди не лишенные человеческих слабостей и недостатков – тщеславный Этьен, осторожный, боязливый Раснер, и безжалостный Суварин. Здесь нет идеализированных героев, которые придут и всех спасут, нет пьедесталов на которые Золя бы воздвиг своих героев, дабы подчеркнуть величие их целей. Здесь сила подчеркивается хрупкостью и слабостью окружения, здесь грубый, безудержный мир рабочих подчеркивается лицемерным, растленным миром буржуа. И нет счастья ни у одних, ни у других.
Золя есть Золя, читать его не бывает скучно, жалеть о его книгах невозможно, не любить его нельзя. И даже если он пишет о том, что мне не по душе, во всем остальном он на высоте. Правда, какая она есть. О людях, о жизни и о себе.